Грустная девочка - Страница 29

Погрузиться в размышления не составило труда – именно так она проводила все дни. Однообразная работа при минимальной ответственности создавала подходящий фон для длительных раздумий, но стоило признать, что пользы такие самокопания не приносили никакой. Днем по будням она работала на небольшом предприятии, которому косметическая компания заказывала изготовление упаковок. Каждый день Эмма клеила маленькие картонные коробочки, не боясь допустить ошибку или сбиться с ритма. То же самое касалось и хозяйства, которым она занималась в чужом доме.

Ей не удалось заметить, в какой момент Филипп оказался рядом с ней. Когда она обратила на него внимание, он уже сидел за столом и наблюдал за тем, как она вытирает стекло сложенным куском газеты.

– Ты все ходишь к нам домой, – подпирая подбородок кулаком, заговорил он. – Я думаю, что тебе нужно перестать.

– Скоро Инесс родит, и твоя тетя наймет кого-нибудь другого на полную ставку, вот тогда и перестану, – ответила Эмма, не делая никаких скидок на возраст своего собеседника.

Филипп никогда не казался ей просто ребенком, и теперь, когда они оказались с глазу на глаз, его слишком рано повзрослевшая и огрубевшая душа проступила еще явственнее.

– Так я и знал, – почти с удовлетворением сказал он. – Тебе все равно, что будет с нами, ты просто работаешь, пока есть такая возможность. И много успела накопить?

Эмма оставила промокшую бумагу и слезла с подоконника. Разговор обязывал пересесть за стол, и она опустилась напротив Филиппа.

– Не очень много. Я не коплю – отдаю деньги матери.

– А детей у тебя в другом городе нет? – глядя на нее с каким-то необъяснимым презрением спросил Филипп.

Озарение пришло быстро и легко, но оно сразило Эмму почти наповал. Причина странного молчания Софии сидела прямо перед ней, теперь в этом можно было не сомневаться. И то, что она не поняла этого раньше, казалось даже глупым.

– Нет у меня никаких детей, – тем временем, автоматически ответила она.

– А муж? Муж есть?

– Нет, я не замужем.

– Все понятно. Знаешь, если ты работаешь, то работай, не трогая других. Я думал, что София действительно что-то значит для тебя, но на самом деле ты просто еще одна пустышка, которую нам подсунул кто-то сверху.

– И когда ты сделал такой вывод?

– Когда ты устроила из моей сестры зоопарк для своей приезжей подружки.

Все верно – в тот день и произошла та небольшая катастрофа, которая привела к отчуждению.

– Зоопарк?

– Да. Никто не смеет издеваться над нами, и уж тем более делать из нас посмешище.

– Я не делала из нее посмешище.

– Твоя подруга дурачила Софию, а потом вы смеялись над ней. Разве не так?

– Нет, было совсем не так. Я не…

– Ну и плевать на то, что там на самом деле было. У тебя, оказывается, есть друзья, которые тебе намного дороже Софии, так что когда-нибудь тебе надоест играться с маленькой девочкой, и ты ее просто бросишь, чтобы вернуться к своим взрослым подругам. Чтобы ходить с ними гулять, покупать тряпки и обсуждать всякую лабуду. Ты забудешь ее, а она этого не перенесет и станет такой же, как я.

– Я дорожу Софией.

– И поэтому продолжаешь ходить сюда, даже если она не выходит? Если бы ты приходила к ней, то уже давно перестала бы стучаться к нам домой. Какая тебе радость скакать на побегушках у моей тети, если Софии все равно нет рядом? Ты врешь, Эмма. Тебе нужны только деньги, и за ними ты и приходишь.

– Не нужны мне эти деньги, я прекрасно обходилась и без них до встречи с вами. Я работаю по двенадцать часов в сутки, приезжаю домой только по субботам и воскресеньям, и живу в общежитии, где даже постирать нельзя, не отстояв трехчасовую очередь. Думаешь, я забесплатно все это терплю? Вот так я и зарабатываю настоящие деньги, и должность горничной мне в этом совсем не помогает.

– Ты лгунья, каких я еще не видел, – обреченно покачал головой Филипп. – Просто редкостный экземпляр.

– Да плевать мне, веришь ты или нет.

– А вообще, тебя это должно волновать. Потому что сейчас София любит меня больше, чем тебя, и она будет делать так, как говорю ей я. Она меня слушается, и только от меня зависит, увидишь ты ее снова или нет.

– Разве тетя и дядя не принимают серьезных решений в этом доме?

– Мы не часть этого дома, так что, может, в своей семье они что-то и решают, но между нами с Софией действуют совсем другие силы. Тетя Ирена и рада бы избавиться от нас, да некуда.

– Ты такой маленький поганец, что я бы с удовольствием тебе врезала пару раз, – призналась Эмма. – Однако вынуждена признать, ты действительно прав. Кто я такая, чтобы вмешиваться в вашу жизнь?

– И зачем же ты играла тогда в добрую фею? Захотелось ощутить себя благодетельницей?

– Я не знаю.

– Чего именно не знаешь?

– Прежде всего, мне неизвестно, почему я так привязалась к твоей сестре.

– Да что ты? Привязалась она, надо же.

– Знаешь, что? – Его ирония почти вывела ее из себя. – Я только затем и продолжаю ходить сюда – надеюсь хоть мельком ее увидеть. Хотя бы один раз, мне много не надо.

– А что же твоя подруга? – поднимая подбородок и насмешливо глядя на нее, поинтересовался Филипп.

– Я привела ее, потому что хотела показать ей, как много София значит для меня. Теперь я понимаю, что вела себя как дура, но тогда мне казалось, что это разумное решение.

– Хочешь сказать, эта самая Мэй так хорошо разбирается в людях?

– Эта самая Мэй очень за меня беспокоится.

– А при чем здесь София?

– При том, что из-за моей дружбы с чужим ребенком мне могут как-нибудь начистить рожу, ты так не считаешь? Никогда не слышал о том, что соседи любят лезть не в свои дела? В один прекрасный день, пронюхав о том, что я сблизилась с девочкой из соседней семьи, они могут объявить мне войну, обвинив в том, что я разрушаю чужой дом и сбиваю с толку маленького ребенка. Я всего этого не знала, пока Мэй не открыла мне глаза. В ответ я решила, что нужно познакомить ее с Софией, показать ей, какая она замечательная девочка, и что ради нее стоит рисковать. Вот за этим я и привела ее в свой дом.