Грустная девочка - Страница 36

С другой стороны, для нее самой это оборачивалось губительной неизвестностью. Кто знает, как может повести себя ревнивая жена. К тому же, как она станет приходить в тот дом, когда ей найдут замену? Эмма отложила в сторону полупустой бокал и поднялась с постели. Нужно пойти вниз и позвонить маме, узнать, сколько еще есть времени и на что можно рассчитывать.

В фойе было пусто – в поздний час здесь находился только скучающий сторож, который тихонько дремал за стойкой.

Эмма зашла в стеклянную кабинку и закрыла за собой дверь, надеясь, что ее разговор будет не слишком сильно мешать спящему человеку.

– Мама, ты не спишь?

Глупый вопрос. Разумеется, она не спала, если сняла трубку.

– Нет, Эмма, я еще не легла. Что случилось?

– Я хотела спросить, когда Инесс должна родить.

– Зачем тебе это?

Не рассказывать же все по телефону. Хотя, Эмма не была уверена в том, что смогла бы объясниться даже с глазу на глаз.

– Интересно.

– Срок подходит в конце сентября. У нее, наверное, будет двойня. Врач сказал, что прослушивается два пульса.

Эти подробности были абсолютно бесполезными, но она не смогла пропустить их мимо ушей. Счастливая Инесс – у нее будет два малыша. Зная с самого детства, что завидовать нельзя, Эмма все равно ощутила ядовитый укол, который проник куда глубже, чем она могла предположить.

– Понятно, – потухшим голосом ответила она.

– Детка, с тобой все в порядке? Точно?

– Нет, мама, со мной еще не скоро все будет в порядке, но я обещаю, что справлюсь. Еще хотела кое-что спросить. Можно?

Сквозь шорох и шуршание донесся глубокий вздох, за которым последовало:

– Конечно, о чем угодно, родная.

– Ты ведь не оставишь меня, если все ополчатся против?

– С чего такие мысли?

– Просто скажи мне, как ты поступишь, если все кругом будут твердить, что я неправа.

– Я буду с тобой, ты же моя дочь.

«Тогда почему сейчас ты не со мной? Почему ты знаешь все о чужой девушке, а о моих проблемах тебе приходится спрашивать? Мама, задержись на минутку, хотя бы попытайся побыть со мной по-настоящему…»

– Спасибо.

– У тебя намечаются какие-то проблемы? Что тебя тревожит?

– Нет, какие у меня могут быть проблемы. Просто я в странном настроении, вот и все.

– Эмма, – голос Эмили звучал взволнованно – я тебя чем-то обидела?

– Ну, что ты такое говоришь, – прикрывая глаза, покачала головой Эмма.

– Тогда встретимся в субботу?

– Да, конечно. Спокойной ночи.

Даже не имея возможности находиться рядом с матерью, Эмма поняла, что эта ночь для Эмили вряд ли будет спокойной. Их переменчивые отношения метались от полного безразличия к чрезмерной опеке, и она не могла понять, по каким причинам происходят такие колебания. Винить Эмили было бы слишком просто – она и сама прекрасно знала, что не была идеальной дочерью. Никогда не отличаясь ласковостью, мягкостью и кротостью, Эмма доставляла своей матери множество хлопот в то время, когда была подростком. Возможно, Эмили не совсем отвыкла от этого – порой она продолжала воспринимать свою взрослую дочь как неразумное дитя. В другое время она полностью отстранялась, словно забывая о том, что их вообще связывали какие-либо узы.

Уже возвратившись в свою комнату и лежа на кровати с бокалом в руке, Эмма думала о том, что ей стоит прекратить рассчитывать на поддержку своей мамы. Все проблемы происходят от лишних ожиданий. Если она сочла себя достаточно взрослой для того чтобы уехать в другой город, то должна и вести себя соответственно – справляться сама, не надеясь на понимание и сострадание.

Глава 12

– Ну, конечно, я поняла, что вы виделись с Софией на прошлой неделе. Думаете, я совсем уж безнадежная идиотка? И, конечно, я вас не осуждаю. Даже хочется поблагодарить. Понимаете, у меня совершенно нет времени заниматься девочкой, потому что есть и своя дочь, которая еще совсем маленькая. Она, конечно, нуждается во мне куда больше, чем племянница…

Ирена говорила и говорила, а Эмма не знала – слушать ли ее или просто изобразить внимание. Все дела были закончены, она привела домой Софию после длительной прогулки, и теперь ей хотелось вернуться к себе.

– Вы не должны ничего мне объяснять, – чувствуя себя не очень удобно, сказала она. – У вас сейчас сложное время, и я рада, что могу хоть чем-то помочь.

Стандартные слова, которые можно было говорить с чистой совестью любому, кто принимался рассыпаться в благодарностях. Эмма не любила, когда ее хвалили, благодарили или когда перед ней оправдывались. Это заставляло ее ощущать нечто вроде чувства вины – словно она обманом вынуждала людей поступать таким образом.

– Нет, послушайте, я просто не знаю, с кем еще об этом поговорить. Мои подруги рассказали, что такое бывает – иногда дети привыкают к соседям или к тем, кого считают добрыми людьми, и это вполне нормально. С возрастом такое должно пройти, но до тех пор их нельзя отталкивать. Если София попросту отнимает ваше время, мне очень жаль, но я не могу сейчас запретить ей ходить к вам.

– Она мне не мешает, я и сама очень ее полюбила.

– Полюбили? – Ирена смерила ее взглядом, а потом ее словно осенило. – Вы меня осуждаете, да? Вам кажется, что я обделяю Софию потому что… Боже, кто знает, что вы обо мне думаете. Я могу вам сказать одно: пока вы не замужем и своих детей у вас нет, вы никак не сможете понять, что я чувствую.

Эмма на мгновение опустила ресницы, скрывая всколыхнувшуюся внутри ненависть. Нет, эта волна ярости была направлена не конкретно на Ирену – она злилась на всех довольных жизнью матерей, которым было отмерено это счастье, в то время как она не могла даже мечтать о подобном. Разумеется, Эмма осознавала, что это неправильно, и в ее болезни никто не виноват, так что ненавидеть и завидовать просто бесполезно, но что она могла сделать? Оставалось лишь сдерживать себя, надеясь, что хватит сил промолчать.