Грустная девочка - Страница 43

Его слова заставили ее задуматься, и Эмма опустила голову, спрятав от него лицо. Потом она словно нехотя вернулась к нему, и в ее глазах пряталась робкая улыбка.

– Я должна спросить у кое-кого разрешения, но хочу, чтобы ты знал – мне нравится эта идея.

– Судя по тому, что ты уже рассказала, тебе нужно получить благословение Филиппа, – широко улыбнулся он.

Взгляд Эммы стал теплым, почти таким же, каким он был в дни их первых свиданий.

– Ты запомнил, – сказала она. – Ты действительно меня слушал.

– Ну, а как же иначе, – почему-то смутившись от этих ее слов, отшутился Мартин. – Зачем я буду спрашивать и просить, если мне не интересно. Конечно, я слушал тебя так же внимательно, как очередного жалобщика из рабочего общежития.

– Что же, я польщена, – подхватила она, поднимаясь со стула. – По крайней мере, от нашего разговора есть хоть какая-то польза.

Глава 14

Инесс родила двух девочек, и теперь Эмили говорила о них постоянно – встречая Эмму у порога, заваривая чай, завтракая и даже собираясь в дорогу, она продолжала делиться с ней своими впечатлениями. Эмма слушала все это с терпеливостью человека, наделенного надеждой на избавление от мук. С момента рождения девочек – Анжелики и Вероники – прошел целый месяц, и все это время ей приходилось выслушивать восторженные рассказы о том, как быстро растут эти младенцы, и какие они смышленые уже с самых пеленок.

Судить Эмили за это было грешно – ей не с кем было поделиться своей радостью, своими историями и достижениями. Она почти прекратила встречаться со своими подругами, и теперь все свободное время отдавала Инесс и ее чудесным деткам. Эмма все понимала и старалась не обижаться, но избалованная вниманием единственная дочь иногда просыпалась в ее душе, и она незаметно дулась на мать, не желая слушать рассказы о чужих детях. Иногда ей казалось, что Эмили действительно хотела внуков, просто молчала об этом.

Во избежание конфликтов – разменяв пятый десяток, Эмили распрощалась с терпением и умением принимать чужое мнение – Эмме приходилось держать все вопросы при себе. Ей хотелось спросить, куда делась подруга Эмили, та самая, которая и произвела на свет Инесс, но она знала, что за этим последует целая буря ответных нападок и обвинений. Такое ей было нужно меньше всего, и поэтому она молчала.

Поговорить с Филиппом можно было, только забирая Софию из дома. Он, как обычно, открывал ей дверь, впускал внутрь и задавал пару ничего не значащих вопросов. Каждый раз ее мучило желание пригласить его к себе вместе с малышкой, но она не знала, как он может на это отреагировать. Страх быть осмеянной держал ее на расстоянии. Впрочем, теперь ей в любом случае следовало заговорить с ним прежде, чем она встретится с Софией. При малышке таких разговоров вести не стоило.

Было бы логичнее поставить в известность и Ирену, но Эмма уже знала, что ей будет безразлично, с кем проведет свои выходные София. Обратиться к Ирене означало соблюсти формальности. Посоветоваться с Филиппом – попросить разрешения у человека, которому малышка действительно небезразлична. Между первым и вторым Эмма выбирала второе.

Встретившись с ним у дверей, она остановилась на пороге и кивком подозвала к себе. Филипп вышел на два шага и закрыл за собой дверь.

– Что такое? – нахмурившись, спросил он.

Она взялась за полы своей спортивной куртки и глубоко вдохнула.

– Хочу спросить у тебя кое-что.

– Ну, спрашивай. – В глазах Филиппа проснулось любопытство.

– Я кое с кем встречалась все это время.

– Можешь выйти замуж, я тебя благословляю, – ухмыльнулся Филипп, за что ей захотелось дать ему хорошего подзатыльника.

– Спасибо, но мне нужно разрешение на другое. Мартин хочет познакомиться с Софией.

Он кивнул:

– О, так вот у кого ты собираешься просить благословения? Все понятно. Я тут при чем?

Эмма даже опешила от такого вопроса. Его простота объяснялась либо хорошей игрой, либо очень плохой памятью.

– Мало ли чего мы хотим, Филипп, – пожала плечами она. – Главное – то, что ты нам позволишь.

– А почему именно я? Ты что, с тетей поговорить не могла? – Он продолжал упорно задавать свои глупые вопросы.

– Можно подумать, она может мне что-то запретить. В смысле, если бы она запретила, то я бы, конечно, прислушалась к ее словам, но она не интересуется нашими делами. Ты единственный взрослый человек, которому есть дело до Софии, к тому же, именно ты поручил ее мне. Не хочу вновь тебя разочаровать и лишиться возможности видеть ее.

Очевидно, эти ответы его удовлетворили – Филипп погрузился в задумчивое молчание. Поначалу Эмма подумала, что ему нужно время все осмыслить, но когда тишина затянулась, стало ясно, что он просто не знает, что сказать. Тогда ее решение немного изменилось, и она вновь заговорила:

– Может быть, если он приедет, ты мог бы составить нам компанию?

Он не дрогнул, но по просветлевшим на мгновение глазам Эмма поняла, что задала правильный вопрос.

– Ты приглашаешь меня? – уточнил он, поднимая подбородок. – Ты должна знать, что я не умею вести себя с гостями.

Неужели она одержала маленькую победу в деле сближения с Филиппом? Заслужить расположение этого подростка было нелегко – обученный обманчивой внешностью своих опекунов, он не спешил идти на контакт. Знакомство с ним продвигалось вперед маленькими шагами, и каждый небольшой прорыв доставлял Эмме огромную радость. После таких успехов она начинала даже гордиться собой, поскольку знала – доверие Филиппа невозможно получить за красивое лицо или приятный голос. Тут нужны были поступки, которым действительно можно верить.